Уполномоченный при президенте РФ по защите прав предпринимателей, лидер Партии роста Борис Титов намерен идти на выборы президента с праволиберальной программой.

Предвыборная программа Бориса Титова 2018

"Мы считаем себя правыми либералами", - сказал он и добавил, что именно представители этой части политического спектра знают, "как производить и зарабатывать", и поэтому выходят на первый план во время экономических кризисов. "Мы уверены, что сейчас будет большой запрос на тех, кто умеет работать и зарабатывать для страны, - на правых либералов", - заявил Титов.

Он намерен участвовать в выборах с программой экономических преобразований "Стратегия роста", разработанной совместно со "Столыпинским клубом". Цель программы - не допустить спада экономического и социального развития страны в условиях снижения цен на нефть, перейти от сырьевой экономики к новой модели, ориентированной на развитие малого и среднего бизнеса, повышение производительности труда, развитие цифровой экономики, создание эффективного социального сектора.

Среди тезисов программы - снижение процентной ставки Центробанка, облегчение общей налоговой нагрузки, ипотечные кредиты под 5%, помощь нуждающимся продуктами и лекарствами. Предлагается также создать четыре фонда развития. К существующему Фонду развития промышленности добавить фонды по агропроектам, по проектам оборонно-промышленного комплекса и по проектам инновационной деятельности.

В случае победы на выборах президента Титов намерен вплотную заняться рынком труда. В частности, к 2025 году создать 25 млн современных высокопроизводительных рабочих мест. Кроме того, бизнес-омбудсмен будет добиваться принятия закона о самозанятых и отмены запретительных норм регулирования в интернете. Он отметил, что сейчас к самозанятым можно отнести почти половину населения страны, при этом граждане "вынуждены прятаться" от налоговых органов из-за неурегулированности своего статуса. "Они должны иметь возможность заниматься законно своим делом", - уверен Титов.

Шансы на победу

Свои шансы на выборах бизнес-омбудсмен оценивает "прагматично". "Мы можем ставить задачу выиграть мировое господство, но этого не будет. Сегодня президент обладает такой поддержкой, что если он будет избираться, то никакие даже самые важные стратегические программы не позволят обеспечить кому-то результат на этих выборах", - сказал он.

Тем не менее, Борис Титов будет серьезно биться за симпатии избирателей. "Чем больше людей проголосуют за меня как за президента, тем больше людей узнают и поверят в "Стратегию роста" и экономические реформы", - подчеркнул он.

На парламентских выборах в 2016 году возглавляемая бизнес-омбудсменом Партия роста набрала 1,29% или 679 тысяч голосов (данные ЦИК). "На этой избирательной кампании мы ставим еще большие цели, мы будем стремиться за максимальное количество голосов, понимая, что каждый голос, это голос за новую экономику России", - заявил Титов.

Выборы президента России состоятся 18 марта следующего года. Согласно Конституции и закону о выборах главы государства, старт кампании должен дать Совет Федерации не ранее, чем за сто и не позднее, чем за девяносто дней до дня голосования. Удовлетворяющее этим требованиям заседание палаты состоится 15 декабря.

25 мая 2016 года в Президентском экономическом совете состоится дискуссия «Титов – Кудрин» на тему выхода экономики РФ из кризиса. Какую программу поддерживаете вы?

Программа Алексея Кудрина: тезисы

Проект подготовлен Центром стратегических разработок Алексея Кудрина и министром экономического развития Алексеем Улюкаевым .

Темпы роста экономики – 4% в год. Для обеспечения этого роста должны быть проведены реформы госуправления, правоохранительной системы, пенсионной системы . Участие государства в экономике должно быть снижено. Административные издержки должны быть снижены. Бюджетные ресурсы должны быть перенаправлены на развитие человеческого капитала и инфраструктуры.

Финансовым ресурсом для развития могут стать свободные средства, скопившиеся на счетах российских компаний. По расчетам, выполненным для Центра стратегических разработок экспертами Института экономической политики Егора Гайдара , для достижения роста ВВП в размере 4% в 2019 году необходимо привлечь в экономику 4,5 млн человек и 40 трлн руб. инвестиций в основной капитал.

Активная инвестиционная политика должна основываться на трех механизмах:

1) Создание инвестиционного ресурса.

Программа Бориса Титова: тезисы

Проект подготовлен Столыпинским клубом. Аудитории Executive.ru документ представляет один из его ключевых разработчиков профессор Яков Миркин .

Базовая идея – ответить на кризис не «умеренно-жесткой», а «умеренно-мягкой» денежной политикой, связанной целевыми механизмами «кредитования в рост производства в регионах, СМП и т.п.». При подавлении (нормализации) процента и немонетарной инфляции, умеренно ослабленном валютном курсе, сокращении налогового бремени, ударном налоговом стимулировании роста и, что очень важно, при резком снижении регулятивных издержек.

То самое «системное лечение», создающее иную «коллективную модель поведения бизнеса» (снижение рисков, более длинные горизонты вместо немедленной отправки рублей на валютный рынок и вывоза).

Вся «целевая» эмиссия – кредитная, под рост производства, под проекты, под портфели ипотек и пр. Все – через возвратное рефинансирование коммерческих банков со стороны ЦБР. Двойной механизм «контроля». Но самое главное – не в этом. «Умеренно-мягкая» денежная политика – только кусок мозаики. Может существовать только, если будет делаться вся мозаика.

Источники фото: archive.government.ru, kremlin.ru

Какую программу поддерживаете вы?

Комментарии

3 2 5 3 3

Презентация среднесрочной социально-экономической программы развития Россия до 2025 года «Стратегия Роста».

Расшифровка.

Попробую рассказать, чем же все-таки наша отличная программа отличается от других. Слова про крах неолиберализма, которые сказал Михаил Эскиндаров – это, может быть, все-таки немножко exaggerating, преувеличение, как говорят англичане. Просто для каждого периода нужна своя экономическая теория.

Когда экономика развивалась в США и Европе динамично, это были высокоразвитые экономики, очень насыщенные инвестициями, тогда действительно нужно было минимальное присутствие государства и достаточно было инструментов, которые они использовали. Борьба с инфляцией, мониторинг инфляции, игра процентной ставкой. Других инструментов просто не было.

Но когда наступают тяжелые времена, как у них в восьмом году, как у нас и тогда, и сегодня, то вступают в действие уже другие инструменты. И весь мир выбрал другие инструменты. Сначала ведь Lehman Brothers уничтожили, и пошел эффект домино. В Европе чуть Грецию не задушили. Но, тем не менее, потом все услышали голос бизнеса и сказали, что нужна сегодня активная экономическая политика государства, чтобы не остановились инвестиции, чтобы это колесо развития экономики не встало. Поэтому именно взгляд бизнеса во многом повлиял на то, как изменилась политика у них. Эта политика должна поменяться и у нас. Пока, к сожалению, этого не происходит.

Так вот, то, чем мы отличаемся – так это именно симбиозом экспертного видения и делового мышления. И если с бизнесом все понятно, кто за нами стоит — прежде всего, несырьевой бизнес России, то в отношении именно ученых, экспертов у нас был очень представительный список. Это люди с мировым именем. И Абел Гезевич Аганбегян, и Михаил Юрьевич Головнин, и Виктор Меерович Полтерович, и даже Оксана Генриховна Дмитриева, которая является доктором наук, прежде всего, чем депутатом Санкт-Петербуржского законодательного собрания. Но и представители нового поколения. Это и Александр Борисович Идрисов, который специалист даже не в экономике, а в стратегиях. И Андрей Николаевич Клепач, который долгие годы занимался макроэкономикой в стране. То есть он был ответственен за это направление в Министерстве экономического развития. И, конечно же, присутствующие здесь Яков Моисеевич Миркин, Михаил Абдурахманович Эскиндаров, Виктор Викторович Ивантер.

И мы, бизнесмены, и ученые, согласны в том, что первая и главная задача на сегодняшний день — это не стоять, а расти. Потому что когда ты встаешь, то ты начинаешь двигаться вниз, ты постепенно деградируешь. Кстати, кое-что наша стратегия уже сделала. Еще только сегодня мы ее презентуем, но уже мы чего-то добились. За последние полгода кардинально изменилась риторика правительства и президента. Если раньше любое экономическое выступление начиналось со слов «экономическая стабилизация», макроэкономическая стабильность, то сегодня президент в своем послании заявляет уже совершенно другие главные тезисы, что стабильность не значит рост, стабильность не спасет нас. Нам нужно сегодня сосредоточиться точно именно на росте ВВП. Произошло изменение главных приоритетов экономической политики. К сожалению, пока эти приоритеты не поддерживаются реальными делами. Это вторая задача для нас.

Конечно же, когда была нефть, можно было работать в инерционном режиме, потому что доходы были обеспечены. Нефти не стало — мы должны искать новые источники доходов не только для бюджета, но и для бизнеса, для людей, для домохозяйств — для всей страны.

Что будет, если не будет роста? Нас ждет новая экономическая реальность. Потому что мы станем бедной страной. Мы отстанем от ведущих стран. Вот здесь хорошая статистика, что 1% роста в Китае равен 5,3% роста в России. То есть Россия должна расти 5,3%, если Китай будет расти только 1%, для того чтобы просто не отстать.

Если соглашаться на инерционный сценарий, который сегодня, кстати, заложен в программе правительства, то мы оказываемся во втором или даже в третьем эшелоне мировой экономики. Более того, нас даже не просто по ВВП на душу населения, но нас по ППС обходит Китай, Индия, Турция, все обходят нас по уровню жизни населения в стране.

При этом мы считаем, что потенциал роста у российской экономики большой. Сценарий «Стратегии роста» — удвоение ВВП к 2035-му году. Но если взять самый оптимистичный сценарий, если поможет еще и цена на энергоресурсы, если будут реализовываться все программы на 100% эффективности, то у нас есть потенциал утроения ВВП.

Конечно, рост будет не сразу, и это будет постепенный процесс. Мы его разбили на три основных периода: период восстановления экономического роста (до 2019-го года), затем выход на высокие темпы и качество — 5-6% ВВП. Мы считаем, до 2025-го года это будет вполне возможно. Ну и после этого мы уже выйдем на период устойчивого развития, которое будет характеризоваться снижением темпов роста, но при этом это будет уже совершенно новая экономика. Мы ее называем «экономика знаний».

Но если второй период — это инновационная экономика, как мы ее называем, то первый — это новая индустриализация. Несколько раз за период своей истории наша страна почти переходила через этот барьер новой индустриальной державы, и каждый раз опять обваливалась экономика, опять страна уходила вниз. Я надеюсь, что в этот раз у России есть большой шанс перейти этот барьер, стать новой индустриальной и пойти дальше в инновационную экономику. Но только надо реализовать правильно стратегию.

Есть ли проекты, где расти без нефти, на чем может развиваться российская экономика? Только бизнес может ответить на этот вопрос — где можно зарабатывать деньги. И бизнес ответил. Направлений, конечно, было значительно больше, чем на экране, но я должен сказать, что мы выбрали самые главные, которые вышли в топ priority. Конечно, это и восстановление экономики простых вещей, то есть малый и средний бизнес. Конечно, это повышение производительности труда — как в старых, так и в новых отраслях. Повышение производительности труда открывает новую отрасль переработки сырья. Экономика инновационная, где мы тоже можем серьезно развиваться. Конечно, АПК. И хотели бы сказать, что социальный сектор — это тоже не затратный сектор. Социальный сектор дает тоже импульсное развитие экономики. Инвестиции туда — это инвестиции в рост.

Ну а макроэкономисты рассчитали, как эти сектора могут влиять на рост ВВП. По их расчетам, они дадут 5% дополнительного прироста в год, и это может привести к новым 10 миллионам высокопроизводительных рабочих мест до 2025-го года. То есть мы вполне можем выполнить задачу президента — 25 миллионов высокопроизводительных рабочих мест в стране.

Рецепт роста – сочетание микроэкономических проектов и полезных макроэкономических решений. Что такое микроэкономика? Это конкретные инвестиции в конкретные проекты. Мы считаем, что государство должно выработать ряд программ, проектов, которые могут дать первый толчок развитию экономики. Те проекты, которые мы называем здесь, были проработаны в рамках «Деловой России». Они могут дать эффект, если только скоординировать действия между предпринимателями, между предприятиями. Поэтому эти проекты на основе частно-государственного партнерства в основном по кластерному принципу.

А макроэкономика должна создать условия — экономические и институциональные условия. Вот сочетание и синергия из этих двух вещей дает рост.

Недавно встречался с делегацией английского правительства. Они говорят — приоритеты выбирать нельзя. Это такая целая теория, что промышленная политика не всегда дает результат. Бывают неудачные проекты, и государство не может думать за рынок. Да, государство не может думать за рынок, но государство может давать стимулы к развитию рынка, оно может показать ориентиры, приоритеты, и тогда бизнес пойдет в этом направлении, и действительно эти проекты будут успешными. Поэтому ни в коем случае не государственные инвестиции, а это инвестиции в предприятия частные.

Ну и если все будет правильно, то должны быть драйверы роста. Все три этапа, о которых я говорил, на каждом этапе будут работать свои экономические и прочие стимулы. Первый этап восстановительного роста характеризуется прежде всего использованием спроса на внутреннем рынке на базе умеренно заниженного курса рубля и тех основных производственных мощностей, которые уже есть в стране… А у нас была проведена целая исследовательская работа, сегодня приблизительно 25% мощностей не задействованы в России, причем это новых мощностей. Не старых, еще советского времени, а именно новых мощностей.

На втором периоде будет рост за счет, прежде всего, притока новых инвестиций в новые производственные и прочие мощности. И он будет ориентироваться как на растущий внутренний рынок, так и уже на конкурентность наших товаров на внешних рынках.

Ну а третий период, который мы называем устойчивое развитие, здесь будут уже работать новые сектора, инновационные сектора, экономика вообще будет меняться. И мы должны выходить на внешние рынки, занимать свое место на международном разделении труда уже на новых рынках. И, конечно, этот рост будет происходить на базе уже нового курса рубля, который будет максимально приближен к ППС. То есть не должно быть разницы между стоимостью макбургера в Москве и в Вашингтоне. Это должна быть одна экономика. Мы будем настолько сильны, что мы не должны иметь барьеров на наших границах.

Чтобы все это заработало, нужна реализация большого количества системных решений. И главную проблему мы видим в том, что риски по отношению к доходности (или risks по отношению к return) сегодня в России ушли в минус. Сегодня этот коэффициент, это соотношение не работает. Если риски были раньше и сегодня высокими (хотя риски 90-х годов, наверное, даже сравнить с сегодняшними рисками сложно), то доходности резко упали. А это главный принцип, по которому инвестирует бизнес. Он всегда соотносит риски и доходности. И тогда, если это нормально, если эта пропорция его устраивает, он идет. Поэтому сегодня мы, в отличие от других программ, мы говорим: да, нужно уменьшать риски. Но главная проблема вот здесь — доходность в российской экономике.

На Сочинском форуме председатель «Внешэкономбанка» сказал, что если раньше они в основном рассматривали проекты на 5-7 лет окупаемости, то сегодня мало проектов даже с 10-15 годами окупаемости. Почему? Потому что издержки настолько выросли, что возвратность, доходность этих проектов уходит за 10 лет. Вот главная проблема в российской экономике.

Поэтому в отличие от других программ мы за институциональные реформы, они нужны. Но не забывайте о том, что есть еще экономические условия работы.

Мягкая денежно-кредитная политика. Это первый пункт в нашей программе. И мы доказываем, что это нормальная практика всех рыночных развитых стран при выходе из кризиса. Нельзя затягивать пояса тогда, когда у тебя останавливается экономика. Необходимо государству вступать активно не как собственнику в экономику, а как создателю стимулов развития. И мы видим это в той программе, которая была принята и в США, и в Японии, и в Европе, которая называется «политика количественного смягчения» (QE). Поэтому нам нужна своя мягкая денежно-кредитная политика, но со своими особенностями. QE, но в российском варианте.

Конечно же, прежде всего это ключевая ставка, которая прежде всего влияет на коммерческую кредитную ставку в России. Поэтому мы считаем, что она должна снижаться, а не то, что происходит сегодня.

Конечно, мы говорим об умеренно низком валютном курсе. Позавчера на встрече с Дмитрием Анатольевичем только, наверное, ленивый не говорил о том, что всем нужен умеренно низкий курс, что только вздохнули многие предприятия, и сейчас опять повышение курса приводит к тому, что все откатываются назад. Поэтому умеренно низкий курс на первой стадии экономического роста необходим. Дальше он будет повышаться постепенно, в зависимости от экономического развития страны. Но на первом этапе это, конечно, прежде всего, низкий валютный курс.

Стабильность курса рубля. Даже объяснять ничего не надо.

Что касается бюджетной политики страны, то сегодня, затягивая пояса, мы ограничиваем рост. Поэтому мы считаем, что предельный уровень дефицита бюджета, наверное, может быть на уровне минус 3%, а уровень государственного долга — на уровне 30-35%.

Необходимо, чтобы власти таргетировали не только и не столько инфляцию (потому что это больше все-таки показатель развития экономики, а не цель), а таргетировали рост и число производительных рабочих мест.

Вся борьба с инфляцией, вся наша денежно-кредитная и финансовая политика, которая была нацелена на инфляцию, на самом деле не приводила к результату. Потому что мы боремся не с той инфляцией. Даже сегодня власти, заявляют о том, что мы боремся с инфляцией через вот это, ограничением М2, то есть снижение и сужение денежного спроса. На самом деле происходит другое. У нас прежде всего из-за издержек, из-за себестоимости растут цены на рынке. А власти борются с инфляцией путем сдерживания курса рубля. Потому что именно курс, то есть не монетарный фактор влияет на инфляцию. И то, что происходит с carry trade сегодня, это как раз почти искусственная система поддержки Центральным банком спекулятивных инвестиций, которые создают спрос на рубли. И если мы хоть на 1% сегодня снизим ключевую ставку, то это может обрушить вот эту пирамиду, которая сегодня есть по carry trade. Поэтому основная причина, почему ключевая ставка сегодня не снижается, это именно спекулятивные иностранные инвестиции.

Ну так что, мы отдадим нашу экономику полностью в компромисс с сиюминутной необходимостью поддержания курса? Нет, конечно, этого делать нельзя. Нужна долгосрочная политика, поэтому нужен рост. Инфляция — это только показатель того, как чувствует себя экономика на стадии роста.

Конечно, нужны доступные долгосрочные кредиты. Статистика показывает, насколько у нас выше процентные ставки, и насколько у нас ниже закредитованность экономики. Мы на самом последнем месте здесь — 48%. Но еще обращаю ваше внимание вот на этот период. Ни одна страна на периоде кризиса 2008-2009-х годов, который был кризисом для всех, не подняла ставки рефинансирования. Только Россия это сделала в 2008-2009-м году и то же самое сделала еще в больших масштабах в 2014-2015-м.

Для того чтобы обеспечить доступ к кредитованию, необходимо несколько главных решений. Мы должны создать новые инструменты рефинансирования, которых сегодня в России практически нет, как институтов. Нет института проектного финансирования, нет института торгового финансирования. Не работает это, потому что требуется дополнительное обеспечение другими активами.

Нужно докапитализировать институты развития. Мы считаем, что на эти цели может выделено быть до полутора триллионов рублей, и это никак не повлияет на инфляцию. Почему? Потому что, во-первых, сегодня эти средства незначительны в масштабах нашей экономики, многие другие наши расходы значительно больше. Например, на санацию банков АСВ получил кредит Центрального банка в размере 1,4 триллиона рублей. А здесь всего полтора триллиона. Напомним, что в США программа количественного смягчения составляла 787 миллиардов долларов. Мы здесь говорим о 30, даже меньше, миллиардах долларов.

Вот эти институты уже показали себя как эффективные. Это и фонд развития промышленности, это и ЭКСАР, который сегодня развивается. Это корпорация развития МСП. Поэтому еще и создав, допустим, фонд развития АПК, мы можем сказать, что эти деньги не будут использованы понапрасну, не будут сворованы и не будут использованы не по назначению. Потому что там работает система, которая обеспечивает использование денег в нормальном режиме. Здесь мы приходим, как бизнес, с нашим содействием. В большинстве случаев вообще даже разговора нет о том, что они могут куда-то деться в сторону. Мы знаем, как организовывать инвестиционный процесс. И то же самое мы можем сделать в государстве. В фонде развития промышленности уже сделали. Возвратность на сегодняшний день пока 100%. Хотя фонд маленький, всего 40 миллиардов рублей. Хотя заявок сегодня больше, чем на 600.

Конечно, необходимо и очень ограниченно стимулировать спрос. Это еще одна функция государства, которое могло бы содействовать развитию инвестиций в экономике. И мы считаем, что несколько направлений самые важные. Это и жилищная ипотека, которая при субсидируемой ставке в 5% даст удвоение рынка строительства жилья. Мы считаем, что, конечно, должна быть специальная программа по социально незащищенным категориям граждан. Она уже разрабатывается в Министерстве торговли, но сумма ее очень незначительна. Мы считаем, что она может быть увеличена до 170 миллиардов, прежде всего, за счет лекарственной программы.

Конечно, мы говорим о стимулированию закупки как автомобилей (эта программа уже показала себя), но также и сельхозтехники, и возможно расширение на другие промышленные товары. Мы знаем, как с этим работать. И надо сказать, что как раз опровержением того тезиса, что государство не должно заниматься промышленной политикой, является политика нашего же правительства именно в секторах аграрном, именно в секторах автомобилестроения, именно в секторах оборонной промышленности или инновационной, где реально реализовывалась эффективная, активная поддержка, стимулирование бизнеса через субсидирование процентной ставки, через софинансирование проектов. И в результате эти сектора развиваются наиболее динамично. Кроме автомобильного. Но здесь другая история. Ну и сейчас он уже первый начинает восстанавливаться.

Очень важный вопрос — тарифы. Многие говорят о том, то тарифы у нас в стране обоснованы, многие говорят о том, что морозить тарифы вообще нельзя, некоторые говорят: ну хорошо, давайте заморозим тарифы на уровне инфляции минус. Кстати, я могу сказать, что иногда в объемах инфляции влияние тарифов занимало до 40%.

Так вот, по нашему мнению, сегодня тарифы имеют очень большой резерв в стоимости, мягко говоря. У нас работает большая группа, Алексей Малоземов ее возглавляет, по тарифам, которая считает тарифы по регионам. И надо сказать, что резерв только по электроэнергии, по передаче электрической энергии, по транспортировке — 27,8% в среднем по стране. Поэтому у нас есть очень хороший резерв, для того чтобы на время остановиться, заморозить тарифы на 2018-2019-й год и продумать программу, как мы будем устанавливать тарифы на будущее. То есть ничего не произойдет, если мы на два года заморозим тарифы. Это будет необходимое время, во-первых, начать дышать экономике. У нас снизится инфляция. Вы понимаете, что тарифы — это не только тарифы для бизнеса, но и тарифы для населения, поэтому будет серьезное понижающие давление на инфляцию, и это будет возможность, для того чтобы перейти к новой системе установления тарифов.

По-моему, вчера Артемьев, который теперь отвечает за эту тему в правительстве, заявил, что ему надо три года, для того чтобы перейти на новую систему установления тарифов. Вот как раз эти три года у нас есть. За два года мы вполне можем проанализировать серьезно всю ситуацию с себестоимостью и выйти на новые решения. Причем основные направления этих новых решений мы тоже здесь даем. Это, прежде всего, price cap.

Совсем коротко — налоговая система. Мы считаем, что у нас здесь тоже большие резервы. Но мы не хотим сегодня менять, мы не хотим сегодня давить на доходы бюджета. Поэтому на три года, мы считаем, что должна работать старая система, но дать стимулы тем, кто развивается. То есть этой прибыли еще нет. Этих доходов в бюджете налоговых от этих предприятий еще не существует и в помине. Они появятся, но меньше, чем могло бы быть. Тогда и мы дадим им возможность развиваться и получим хотя бы часть тех налогов, которые платят предприятия.

Поэтому снять налоги, дать льготирование по новым предприятиям и по тем предприятиям, которые активно развиваются.

Но потом нужна структурная реформа. Наша налоговая система должна во многом походить и использовать тот опыт (зачем изобретать велосипед), который есть в других развитых странах, и прежде всего структура должна ориентироваться на то, что производство платит меньше, потребление платит больше. То есть в основном все налоговые системы развитых стран направлены именно на физических лиц, а не на корпорации. Прежде всего на тех, кто зарабатывает много. И поэтому, конечно, в этой парадигме должна изменяться на втором этапе налоговая система. Мы считаем, что не раньше 2020 года это возможно будет сделать. Но это должна быть новая, реально продуманная система, новая структура налогов Российской Федерации.

Административное давление. Конечно же, должно быть выгодно, то есть хороший return, но все-таки risks имеет очень большое значение, тем более, что этот risks стоит конкретных денег. Поэтому мы целую программу предлагаем по снятию административного давления, при этом это такие долгосрочные программы по рискориентированному подходу, по анализу всех требований контрольно-надзорных органов. Но все-таки нужно быстро двигаться вперед. Поэтому на первом этапе мы предлагаем сейчас просто волюнтаристски ограничить количество проверок. Тех, прежде всего, разрешение на которые дает прокуратура РФ. Просто в два раза снизить количество разрешений, которые они дают. И количество проверок, которые проводят на одном из предприятий контрольно-надзорные органы. И чтобы не было больше определенного количества проверок, двух проверок в год, плановых проверок на каждом отдельном предприятии, не более двух проверок. Это очень важная для нас норма прямого действия. И тогда это резко снизит количество проверок в стране.

Суды. Целый комплекс задач, потому что тоже одним решением не сделаешь наши суды независимыми, но ответственными за заведомо неправомерные решения. Должно пройти несколько лет для того, чтобы программа реально дала эффективный результат. Но уже сегодня необходимо, опять же, волюнтаристски набрать в судейский корпус тысячи адвокатов, которые разбавят сегодня тех администраторов от судей. Потому что вы знаете, в основном судейский корпус сегодня формируется за счет сотрудников судов, которые растут с секретаря суда и потом до судей апелляционной и кассационной инстанции. И это очень важно. Хотя и апелляционные и кассационные инстанции должны быть отделены сегодня от судов первой инстанции. И многое другое необходимо сделать, для того чтобы суды заработали по-другому.

Уголовное право — для меня особенно волнительная тема. Вы понимаете, что мы с этим сталкиваемся каждый день и очень хорошо знаем, что нужно делать. И, опять же, здесь самое главное — комплексность решений, а не отдельно вырванные какие-то из контекста решения. Потому что отдельно они не дают результата. А здесь целая проблема и возбуждения уголовных дел, и здесь вопросы применения мер пресечения, здесь и вопросы преюдиции, вопросы экспертизы. Целый комплекс проблем, которые мы все объединяем в шестой пакет гуманизации уголовного законодательства в экономической сфере и будем предлагать. Конечно, 159-я статья должна быть переписана. Сейчас появилась идея переписать вообще Уголовный кодекс и Уголовно-процессуальный кодекс. Я считаю, что, наверное, к этому уже пришло время. Тем более, что это займет, я думаю, больше года точно.

Уровень качества жизни. Мы включили эту часть в те системные решения, которые дают толчок росту экономики. Мы считаем, что нельзя вот эти расходы бюджета считать, как выброшенные деньги. Необходимые, но выброшенные из экономики. Это не так. Инвестиции в социальный сектор, повышение уровня качества жизни есть инвестиции в развитие экономики. Мы считаем, что бюджет, который был принят с уменьшением затрат на многие сектора, повлиял на рост ВВП. Мы считаем, что они украли из роста чуть больше 2% только за счет сокращения расходов. Но главное, чтобы эти расходы не сокращались в социальной сфере. Мы должны, конечно, их делать более эффективными, перераспределить внутри и сделать новые KPI. Например, в медицине у нас есть целая программа, количественные KPI, сколько коек в больнице или сколько врачей. Если их переделать на качественные, то есть результаты, сколько заболеваемость и сколько даже смертность в регионе, дает сразу очень серьезный эффект. И не будет у нас сегодня директоров больниц, которые выплачивают себе миллионы рублей заработной платы, как мы уже неоднократно это встречали.

Ну вот мы, наконец, добрались до цифровой новой экономики. Мы проанализировали очень серьезно все инновационные тренды, которые есть в мире. И надо сказать, что вывод главный, что вообще-то мы сейчас переходим в новую социально-экономическую формацию. Это не просто какие-то технологические изменения, которые приведут к росту производительности труда, снижению затрат. Это новая экономическая формация, где все складывается на балансе предложения и спроса. Мы переходим к так называемой прогностической экономике, когда можно будет на базе анализа big data, больших чисел, которые сегодня собирают все развитые страны из экономики, прогнозировать рост экономики, прогнозировать спрос и выпускать товары только под уже существующий спрос. Поэтому не будет никаких перепроизводств. И в этом, наверное, главные изменения, которые будут проходить в экономике мира. Но технологий очень много изменяющихся, которые будут этому способствовать. Но в отличие от других мы опять привлекли именно бизнес мышление сюда и посмотрели, какие же первые проекты должны быть в области развития цифровой электронной экономики. И прежде всего мы должны сегодня обеспечить анализ больших чисел. Это на базе ФНС (федеральной налоговой службы), которая в этом смысле намного более развита, чем все остальные наши государства. Ну, возможно, казначейская, которая сегодня осуществляет казначейское сопровождение, тоже использует новейшие технологии.

Мы считаем, что должны развиваться компании и платформы. У нас есть, по крайней мере один росток, который может обеспечить именно сервисную большую компанию, как Alibaba или другие. Это Сбербанк, который первые шаги уже сделал, но они должны выйти на международный уровень, и здесь мы должны разработать программу, как им помочь.

О блокчейне сегодня говорит вся страна. Хотя еще год тому назад, когда мы начинали, например, «Партию роста» и говорили, что мы защищаем блокчейн, в аудитории никто этого слова не знал. А сейчас на сочинском форуме с трибуны банкиры говорят о том, что блокчейн — это наше будущее. Потому что это система верификации данных, которая сделает финансовую систему двухуровневой. Не нужны будут посредники. В юридической системе — верификация данных на всех базах данных. Например, на имущественной базе данных, на других. Росстат, Росимущество. Многие реестры, которые сегодня ведутся, перевод их в блокчейн приведет к тому, что это значительно удешевит и облегчит процесс.

Ну и, конечно, криптовалюты. Самая такая спорная часть. Но мы считаем, что мы должны быть впереди всех в этом смысле, и мы должны использовать возможность, которую создают криптовалюты. Это опять двухуровневая финансовая система, это возможность привлечения инвестиций. Вы знаете, мы сейчас работаем с одной компанией, которая называется Waves, российская компания, она практически за месяц собрала в криптовалютах инвестиций 15 миллионов долларов на развитие своей сети. Это возможность, обходя любые санкции, обходя сегодняшние институты, получать инвестиции в развитие российской экономики. Это одна из огромных потенциальных возможностей, которые создают криптовалюты. И все страны, кто сегодня их активно развивает, ими будут пользоваться. Мы не должны остаться в стороне от этого процесса.

Следующий слайд – о «приватизации снизу». И кроме этого, конечно, мы считаем, что разделение земельных участков на сельскохозяйственные и под промышленное производство, устарело, и сегодня надо говорить об едином виде разрешенного использования — единый имущественно-производственный комплекс.

Пространственное развитие тоже может стимулировать экономику. Но в отличие от других, которые предлагают, что нужно создавать многомиллионные агломерации, мы считаем, что главной географической единицей экономического роста должны быть города от 250 до 500 тысяч жителей. Это самое эффективное и экономически, и социально. То есть это самая удобная среда для жизни людей. В этом городе или вокруг этого города. Это самые короткие расстояния, это самая удобная инфраструктура для бизнеса. Поэтому именно здесь. Это ближе всего к природе. Поэтому мы считаем, что именно вот такими городами должна прирастать Россия.

Ну и внешняя экономическая политика. Тоже разделяем ее по крайней мере на два этапа. На первом этапе это политика, открытая вовнутрь, как китайцы придумали этот термин. То же самое надо делать нам сегодня — стимулировать активно экспорт, но и импорт технологий. Поэтому должна работать все-таки достаточно жесткая протекционистская политика, пока нельзя отпускать все. Стимулировать приток инвестиций, то есть импорт финансов. Этот принцип был зафиксирован еще Витте с Менделеевым. Средние величины пошлины на оборудование и самые высокие пошлины на потребительские товары, чтобы стимулировать приток инвестиций, чтобы у нас эти потребительские товары производились на территории России. Причем это будут не только наши, которые будут за стеной производить, но мы прежде всего ориентируемся на «Боши», «Сименсы», все крупные технологические компании, которым будет выгоднее производить здесь, чем везти этот товар откуда-нибудь из Индонезии.

На втором этапе это политика открытых дверей вовне. Здесь мы должны активно стимулировать наши компании к выходу на внешний рынок, создание цепочек производственных на внешних рынках. И ориентироваться, конечно, уже на новые рынки: Blockchain, криптовалюты — то, что создает уже сегодня новая экономика. Интернет-вещей, биотехнологий и прочего.

Надо ответить на вопрос, есть ли трудовые ресурсы, для того чтобы осуществлять эти инвестиции? Нужны же люди, квалифицированные кадры, для того чтобы поддерживать все эти проекты. Вот мы заявляем, что нет этой проблемы. В отличие, допустим, от той же ЦСР, которая раньше вообще на первое место ставила вопрос о кадрах, обеспеченности трудовыми ресурсами. Мы считаем, что у нас огромные резервы -внутренние и внешние, и квалифицированных и малоквалифицированных трудовых ресурсов. Главное, чтобы у нас работали программы по переквалификации. Мы должны нашим русским сотрудникам давать возможность повышать свою квалификацию, и чтобы они работали в том секторе, где меньше конкуренции с людьми, которые приезжают из-за границы. То есть они должны занимать более высокие ниши на рынке труда. И для этого нужно работать, чтобы специальные программы по переквалификации… То есть надо развивать образование. Прежде всего, профессиональное образование.

Финансовые ресурсы. Один из основных упреков в нашей программе, что мы пытаемся строить облачные какие-то романтические программы, проекты. Мы прожектеры, потому что денег на это все нет. Вот мы считаем, во-первых, сколько надо денег. От Кудрина слышали 40 триллионов цифру. Не знаю, как это считалось.

Во-первых, у нас сегодня 21,3%, а не 18%, как говорит Кудрин, сегодня норма накопления. Нам довести ее до 26% необходимо. То есть нам нужно на сегодняшний день для основных фондов порядка 5,9 триллионов рублей. Это общая цифра. Но если государство вложит один рубль, то по нашим оценкам… даже не то что по нашим оценкам, это опыт подсказывает нашей же страны, 4-5 рублей придут частных инвестиций. Поэтому из этой цифры мы говорим о сумме государственной, которую необходимо будет на экономику направить, 2,2 триллиона рублей — общая цифра. При этом это не один год. Это общая цифра, которую потом можно корректировать в сторону повышения, в зависимости от эффективности программ. Но это первоначальный взнос, что называется.

Поэтому мы говорим о том, что, во-первых, эту цифру можно будет вернуть одним простым способом. Будет экономический рост, который даст не только доходы дополнительные людям, которые будут получать свои зарплаты на новых рабочих местах, не только бизнесу, который будет создавать новые предприятия, но и бюджету Российской Федерации. Хотя о бюджетном мышлении мы сейчас еще поговорим. 300 миллиардов рублей — это 1% дополнительного экономического роста. Это очень консервативная оценка.

Но кроме этого есть и другие источники. Есть Центральный банк, который вполне мог сегодня тратить не на санацию банков, вместо того, чтобы банкротить и потом пытаться восстановить их балансы, а создал бы институт… как мы говорим, это необходимость, это есть в программе — банк плохих долгов, который бы пытался спасать банки еще до того, как они разрушились, скупая у них плохие кредиты. Но кроме это, конечно, институты развития и новые системы рефинансирования. Причем из этих полутора триллионов 100 миллиардов уже как минимум есть. Это суммы, которые сегодня ассигнованы под так называемое проектное финансирование, которое на самом деле проектным финансированием не является, а является просто программой поддержки крупных проектов у нас в стране. Так вот это могло бы быть переориентировано. Есть активы госбанков, которые сегодня имеют ликвидность и которые сегодня используются, но для совершенно других целей, чем на выдачу коммерческих кредитов. Если мы изменим систему регулирования, то эти деньги пойдут в экономику.

Гарантии государства. Приватизация. Но кроме этого мы еще считаем, что сегодня есть деньги и у населения, и у тех портфельных финансовых инвесторов, которые активно работают на российском рынке иностранных инвесторов и которые могли бы, если дать им альтернативу, вкладываться не в процент по рублям, а вкладываться в новые инструменты, которые, с одной стороны, обеспечивали им гарантии от валютных рисков, но, с другой стороны, давали определенную доходность, которая бы их устроила. Так вот таким инструментом могли бы быть так называемые индексные облигации, о которых мы тоже говорим и описываем. Это тот опыт, который, например, использовался Израилем в свое время на высокой инфляции. Это тогда, когда предоставляется бумага в рублях государственная, но погашается по курсу на момент погашения. То есть снимается валютный риск, но вместе с тем это бумага, номинированная в российской валюте, что не создает дополнительного спроса на доллары. То есть снять практически давление рубля через вот такой инструмент. Это возможность сделать в любой момент. Я говорил с Силуановым на эту тему, к сожалению, пока они не берут на себя риск. Если курс рубля упадет, тогда им придется заплатить больше, чем они взяли. Но слушайте, если мы хотим реализовывать стратегии, мы должны верить в то, что наша стратегия сработает. И тогда бояться того, что курс упадет, просто не приходится.

Еще что хотелось бы сказать. Раз мы говорим о финансах, то та программа, которая сегодня готовится и в ЦСР, и многие другие программы до этого, в основе всегда лежит бюджет государства. Все мышление идет от этого. Но на самом деле государственный бюджет составляет очень небольшую часть от ВВП страны, в целом от экономики страны. Поэтому надо мыслить другими категориями. Надо мыслить категориями бюджета страны, то есть который объединяет в себе и бюджет домохозяйств, бюджет бизнеса и бюджет правительства. Поэтому надо смотреть более широко на вещи. Даже бюджет может уходить в минус, зато экономика страны если будет развиваться, это уже большой плюс, а не минус.

Поэтому хотелось бы обратить ваше внимание, когда появится программа ЦСР (она уже появлялась в таком предварительном виде), то сразу там идет вопрос — а как это все влияет на бюджет?Смотрите, если мы сегодня снизим налоги, то мы должны тогда снизить те суммы, которые ассигнуются на развитие экономики. То есть если мы хотим увеличить затраты на экономику, то есть институты развития, значит, мы должны повышать налоги. Вот логика, которая сегодня существует в большинстве программ. Но это так не работает на самом деле.

Ну и штаб реформ. Отделить развитие от управления текущим состоянием. Это главное. Сегодня необходимо формировать так называемый delivery unit. Вот я был на совещании, где Дмитрий Анатольевич очень критически высказался о том, что фетиш этих delivery unit, зачем они нам нужны. Но на самом деле мы предлагаем очень простую схему. Всегда развитием должны заниматься люди с другими мозгами, которые не должны быть зашорены и заняты сегодняшними проблемами. Поэтому предлагаем создавать delivery unit, который, кстати, не возьмет на себя полностью все функции, он должен быть координатором и фасилитатором, как это называется, для других министерств, которые сами должны реализовывать свои программы и проекты. Но он должен их координировать и упрощать для других. И что мы говорим о том, что давайте его создадим. Уже существует (правда, не институциональный) такой орган как совет по стратегии и приоритетным проектам, который возглавляет президент, где огромную роль играет правительство. Давайте его институционализируем и сделаем на его базе тогда такой delivery unit.

Ну и, конечно же, здесь должна быть новая система и анализа, должна быть новая статистика. Та, которую представляет Росстат, к сожалению, не всегда соответствует необходимым требованиям. Поэтому здесь нужны новые статистические данные от ФНС и других источников. Поэтому он должен сегодня по-новому смотреть и формировать межотраслевые балансы на новом уровне, не как раньше. Вернее, раньше они вообще у нас не формировались. У нас есть возможность перепрыгнуть в технологиях и создавать уже новые межотраслевые балансы.

И что очень важно. Общественная поддержка необходима для реформы, потому что если сегодня эта реформа не будет поддержана всеми, то шансы на ее реализацию очень маленькие. Поэтому надо организовать именно так стратегию сегодняшнего развития, чтобы она была поддержана в стране. Кроме того, что она должна быть поддержана, она и сама будет еще создавать некие консолидирующие тренды, потому что хорошая, правильно написанная, выгодная всем стратегия, она сама будет являться центром объединения страны. Поэтому наша стратегия роста не создает никаких рисков практически никому: ни населению, ни бизнесу. Она не предлагает пережить тяжелые времена ради светлого будущего. Это светлое будущее может постепенно приходить. Да, не сразу, но постепенно мы идем все время по растущему тренду. И для предпринимателей это очень важно, и для населения, и для государства, потому что оно получает очень четкую программу развития экономики, а значит решение социальных проблем, что на выборах тоже немаловажно.

Конечно, страна должна поверить в эту стратегию, но еще, что очень важно, чтобы в нее поверили сами власти. Потому что наши власти не верят в нашу страну. Они переоценивают риски нашей страны, они не верят в то, что страна может динамично развиваться, что у нас можно создать нормальную управленческую некоррупционную схему решения вопросов. Поэтому здесь очень важно, чтобы сама власть научилась доверять и бизнесу в нашей стране, и людям. И тогда поверила бы в рост, и тогда такая программа возможна.

Ну а тот KPI главный для общества, который может объединить нас всех, это высокопроизводительные рабочие места. Здесь даже выдумывать ничего не надо. Президент их уже в свои майские указы внес. Правда, с тех пор правительство ничего не сделало. Хотя они растут у нас. На сегодняшний день это чуть больше 15 миллионов. А поскольку мы с вами уже посчитали, что та программа, которую мы предлагаем, может до 25-го года создать больше 10 миллионов высокопроизводительных рабочих мест, то мы можем ее вполне выполнить по главному KPI. 25 миллионов высокопроизводительных рабочих мест к 25-му году. Это выгодно и людям, потому что это рабочие места, это выгодно бизнесу, потому что это технологическое обновление, значит, новые инвестиции. Ну и, конечно, это выгодно государству и президенту, который идет на новые выборы. Как Кудрин сказал, в ходе выборов не принимаются, не реализуются новые программы. Это не так. Наверное, в ходе выборов не реализуются уже конкретные какие-то сложные решения, но в ходе предвыборной кампании необходимо вырабатывать стратегии, необходимо определять перспективы, показывать, куда мы идем. И тогда люди поверят, и после выборов все вместе эти реформы мы реализуем. Спасибо.

Слово "либерал" в России после реформ 90-х годов стало почти ругательным, однако либеральные идеи как никогда актуальны в обществе, где есть высокий спрос на перемены, считает бизнес-омбудсмен Борис Титов. Поэтому выдвигаясь на выборы президента, он заложил в свою программу идеи, призванные дать свободу бизнесу, прежде всего малому и среднему, без которых невозможен устойчивый рост экономики. В интервью РИА Новости Титов рассказал о стратегии и планах на посту президента страны, взглядах на внутреннюю и внешнюю политику и своей главной страсти. Беседовали Екатерина Кованова и Елена Кудрявцева.

— Борис Юрьевич, позвольте вас поздравить с выдвижением на выборы президента, с тем, что решились.

— С силой характера можно меня поздравить.

— Вы прошли долгий и интересный путь — занимали разные политические и государственные должности, сейчас вы идете кандидатом на самую высокую руководящую должность в стране. Это меняет вас, накладывает какие-то обязательства?

— За всю свою жизнь я занимал одну государственно-политическую должность — омбудсмен (по защите прав предпринимателей — ред.). А выборы — это просто очередной этап борьбы, очередной этап очень тяжелый, нам надо доказывать глубину своих знаний, убеждать людей, чтобы они вникли, поняли нашу позицию, надо объяснять им. Потому что не очень много людей хотят вникать в экономические проблемы, даже среди профессионалов.

— Вы являетесь омбудсменом, находясь в действующей государственной системе. Вы все-таки оппозиционер к власти или нет?

— Я правый либерал. Я говорю о том, что стабильность, порядок в обществе — это очень важная задача, и здесь мы благодаря действующему президенту в последние 15 лет достигли очень серьезных успехов. Однако мы упустили "тучные годы", чтобы провести экономические реформы, поэтому у меня большие претензии к экономическому блоку нашего правительства. И в этом мы оппозиционеры сегодняшнему экономическому курсу. Мы хотим, чтобы стабильность, которая существует сегодня ради стабильности, трансформировалась в стабильность ради прогресса, ради развития. Мы считаем, что нам нужен рост, через который мы придем к рыночной экономике, к свободному обществу, высокого уровня качества жизни общества.

— Все, что вы озвучили, отражено в стратегии Столыпинского клуба, а с какой предвыборной программой вы будете участвовать в выборах и на чем она будет базироваться?

— Стратегия роста — и есть предвыборная программа. Наша основная задача — изменение экономики, все остальное будет меняться вслед за изменением экономики.

— Вы же ее уже показывали президенту?

— Показывали, но пока она не принята в качестве сегодняшней программы действий правительства, поэтому мы продолжаем убеждать всех: посмотрите, поймите, без этого будущего в стране не будет. И это не программа для бизнеса, это программа учета опыта бизнеса, но для того, чтобы развивалась вся страна. Стратегия роста — это программа для всех. В результате ее реализации будет расти количество рабочих мест, будет улучшаться уровень жизни в стране.

— Каждый кандидат предлагает некие перемены, предлагаете ли вы еще какие-то перемены помимо экономических?

— Сегодня главное — социально-экономические перемены, на них есть большой запрос в обществе. Это подтверждают результаты большого исследования, которое мы сделали. Начинать надо с этого. А дальше, с ростом экономики, с созданием уже нового качества среднего класса (а сейчас средний класс — это чиновники, и у них как раз запроса на перемены нет) будет меняться страна. Потому что средний класс — естественный потребитель демократических институтов.

— А сколько времени понадобится на реализацию вашей программы?

— Если мы начнем воплощать ее сегодня, то уже в первые три года мы получим достаточно высокие темпы роста, и до 2025 года у нас будет уже 25 миллионов высокопроизводительных рабочих мест. Все KPI указаны в самой Стратегии роста по срокам — когда, какие темпы роста ВВП, как будет улучшаться качество жизни и каково качество этого роста, за счет чего будем расти.

— Как вы думаете, кто будет вас поддерживать, кто ваш электорат на этих выборах?

— Люди, которые задумываются о будущем России. Люди разных абсолютно профессий. Активные, самостоятельные, которые пытаются что-то делать, предпочитающие активную жизненную позицию лежанию, выжиданию, какой очередной подарок в клюве им принесет государство. Таких людей у нас, на самом деле, очень много. Просто они пока не знают, что мы есть.

— Кто ваш основной конкурент на грядущих выборах?

— У нас нет конкурентов. Наша задача — менять экономику России, популяризировать, сделать активной Стратегию роста. Поэтому мы не против кого-то, как Ксения Собчак, она против всех, а мы — за. Мы за новую экономику России, мы хотим, чтобы люди поддержали нашу программу, Стратегию роста, хотим, чтобы она начала воплощаться в жизнь.

— На данный момент все ли учтено в вашей предвыборной программе? Сколько времени потребуется на то, чтобы ее реализовать? Помимо тезисов, который выдвигал Столыпинский клуб, еще какие-то тезисы в ней появятся?

— Наша предвыборная программа — это Стратегия роста, в которой мы говорим о социально-экономическом развитии: какими будут новые источники роста экономики, какие нужно применить инструменты, чтобы экономика все-таки от стагнации вернулась к росту.

Что же касается идеологии, она тоже определена. Мы правые либералы, хотя слово "либералы" и считается у нас нехорошим, но дискредитировали его на самом деле левые либералы, которые хотят немедленных преобразований в политике. Мы же говорим, что по пути демократического развития надо идти постепенно и первый шаг в этом направлении — это именно частная конкурентная диверсифицированная экономика. Тогда все будет постепенно реализовываться.

— Вы написали Стратегию роста, представили ее президенту. И, как ожидается, в новом политическом цикле некий микс из программ, которые сейчас готовят различные эксперты — Столыпинский клуб, ЦСР, Минэкономразвития — ляжет в основу долгосрочной стратегии развития страны. В то же время вы используете программу Столыпинского клуба как вашу предвыборную программу?

— Мы сегодня решаем, каким путем пойдет страна. Президент дал поручение нам и Кудрину готовить свои предложения. При этом он еще не сделал выбора. Будет ли это компиляция? Наверное, там окажутся умные предложения из всех программ, но нам главное сегодня доказать, что мы должны изменить модель.

Предложения Кудрина пока остаются в старой парадигме — немножко подкорректировать, гуманизировав некоторые институциональные аспекты и прочее. Мы же хотим доказать, что наша программа — правильная, и поэтому пошли по пути общественной поддержки. Если у нашей позиции, у нашей стратегии будет серьезная общественная поддержка, то мы сможем влиять на принятие решений в экономике.

На выборах в Государственную Думу мы получили миллион голосов, добились своего. Благодаря думской кампании наша программа, которую пытались всячески выбросить из повестки, теперь заняла свое место как одна из двух главных программ, сегодня предлагаемых для реализации.

Мы не прошли в Думу, но достигли задачи более важной: укрепили позиции Стратегии роста, нового альтернативного видения экономики. Сейчас мы идем на новые выборы, надеясь получить еще больше голосов со стороны тех, кто поддерживает наши идеи. И тогда тот, кто будет избран президентом, получит основания реагировать и опираться на эту программу, и первым решением, первой реакцией должно стать создание некого штаба реформ.

Аналогичные структуры были созданы в Англии, в Малайзии, в разных странах — это инструмент, который управляет развитием. Если после выборов он будет создан, значит мы победили.

— Вы с членами нынешнего правительства обсуждаете свою Стратегию роста?

— Постоянно. Мы же на базе аналитического центра при правительстве работали все это время. И поэтому там присутствовали очень много представителей и ЦБ, и Минфина, Минэкономики, Минсельхоза, Минпрома. Могу сказать, что нас поддерживает большинство так называемых активных экономических министерств.

— Перейдем к внешней политике. Обозначьте, пожалуйста, ваше видение дальнейших отношений России с США, как вы считаете, ситуация будет усугубляться, или, возможно, наступит переломный момент?

— Пока ситуация сложная. Я считаю, что с США — самая сложная ситуация. Не потому, что у нас с ними сложились или не сложились отношения. Борьба демократов и республиканцев, привела к тому, что они начали реализовывать свои внутренние программы, "антитрамповские", и использовали для этого очень много аргументов, и на первое место вышел аргумент России, участие России. Нужно было привлечь как можно больше компромата на Трампа и вся страна только этим одним и занимается, а не развивается. Там практически невозможно разговаривать ни с кем.

Но дело в том, что президент должен принимать политические решения, но он их не может до конца принимать, по крайней мере, по отношению к России. Разговаривать с его оппонентами бесполезно, потому что у них нет полномочий вообще. Поэтому внутренняя борьба привела к тому, что просто парализован диалог. С Европой легче. Я думаю, Европа сыграет свою главную роль в выходе из этого тупика, как она и раньше, и, собственно, всегда была инициатором улучшения отношений. Поэтому мы ведем активный диалог, например, во Франции. Мы, конечно, не политики, не политические руководители, но общество иногда имеет возможность сыграть большую роль, профессиональное сообщество, бизнес. Поэтому мы выстраиваем свой диалог, договариваясь между собой о каких-то приемлемых вещах с учетом нашего опыта, потом будем предлагать властям — смотрите, вот такая существует возможность, подумайте о ней. И если это будет серьезный, взвешенный подход, то мы надеемся, что мы сдвинем с мертвой точки сегодняшнюю ситуацию.

— Вы с Трампом встречались когда-нибудь?

— Нет, никогда не встречался.

— В перспективе, по вашему мнению, санкции будут сняты? В течение какого времени?

— В перспективе они когда-нибудь будут сняты. Это не вопрос формального снятия санкций. Те санкции, которые действуют по отношению к нам, с точки зрения законов — они не очень сильные. Сравните те санкции, которые действовали против Ирана — запрет экспорта нефти, ограничение и квота. Второе — запрет летать на западных самолетах. Запрещено было, не обслуживались ни "Боинги", ни "Эйрбасы". Они летали на наших старых Ту-154. В нашей огромной стране вдруг такое могло бы произойти… Поэтому эти санкции на бумаге, они влияют, но не на столько. Влияют санкции в головах. То есть каждый предприниматель, принимая решение о том, что он хочет заключить контракт с Россией, или инвестировать в российскую экономику, или купить российский товар, или просто пообщаться с российским бизнесменом, он уже десять раз подумает: а вдруг чего, а вдруг попаду в какой-нибудь список, а вдруг меня заметят. И вот эти риски, зачем брать на себя лишние риски, мы и без русских обойдемся. Поэтому санкции в головах значительно более для нас негативное влияние оказывают, чем санкции на бумаге.

Как только будет объявлено, что мы нашли какое-то взаимное понимание на политическом уровне, санкции формальные могут еще быть. Там целая процедура их снятия, поэтому формальное снятие может еще несколько лет продолжаться. Но санкции в головах уйдут. Люди перестанут оценивать отношения с Россией как риск и поэтому очень многое сразу изменится. Вот мы знали о поправке Джексона-Вэника. Она висела у нас десятилетиями, никто на нее, собственно, не обращал внимания. Ну были проблемы по импорту технологий, но мы как предприниматели могли совершенно спокойно заключать любые сделки, получать финансирование, кредиты, акции, совместные предприятия с американцами без проблем.

— Если США наложат запрет на операции с внешним долгом, с госбумагами?

— Это, конечно, более серьезные вещи для государства нашего. Но это тоже не глобальная вещь с точки зрения развития страны. Хотя, конечно, возможность финансирования резко уменьшается. Но я надеюсь, что этого не произойдет, будем делать и на нашем уровне все возможное, чтобы все-таки добиваться нормального диалога.

— В СМИ появилась информация, что российские элиты задумались о репатриации своих активов, опасаясь санкций, и ищут способы это сделать. У вас были предложения по этому поводу. Какие, на ваш взгляд, нужны инструменты, чтобы предприниматели могли вернуть в Россию свои капиталы? Может быть, они могли бы, к примеру, валютные облигации купить?

— Мы предлагали немного другое — амнистию капитала. Они просто смогли бы перевести деньги сюда на российские счета и, не заплатив налоги, абсолютно легализовать эти активы. К сожалению, этого не произошло. Там был наложен целый ряд ограничений, и, собственно, амнистии как таковой уголовной не произошло. Их не освобождают. Поэтому, да, надо репатриировать, но для того чтобы репатриировать, самое главное — создать условия здесь. Прекратить административное, уголовное давление на бизнес, создать нормальные условия по налогам, по тарифам, по процентным ставкам, по кредитам. И не надо никого будет загонять сюда палкой, они сами все приедут и начнут работать здесь. Потому что здесь выгоднее. На родине, во-первых, приятнее, интереснее и всегда было выгоднее. Новое законодательство, новая деловая среда — вот то, что нужно им.

— Вы недавно принимали участие в российско-английском бизнес-форуме в Лондоне. Встречались там с российскими предпринимателями, которые покинули по каким-то причинам Россию?

— Наша поездка в Лондон — это было не только общение по поводу наших взаимоотношений и участия в российско-британском деловом форуме и обсуждение политических проблем. Но еще и большое количество общения с нашими предпринимателями, которые нормальные ребята, но которые находятся часто в розыске через Интерпол, потому что на них возбуждено уголовное дело в России. Мы видим, что часто это заказные дела, это те же нарушения, которые мучают наших предпринимателей, которые не уехали и оказались в СИЗО. Эти ребята предпочли или воспользовались возможностью в СИЗО не оказаться. Это, наверное, единственный их грех по отношению к другим.

Поэтому мы создали специальный институт общественного уполномоченного по защите прав предпринимателей именно связанный с розыском и уголовным преследованием, и хотим сегодня начать диалог с властью. Сказать, что снять розыск по Интерполу, разрешить им вернуться в страну и с каждым же определиться все-таки по его делу. Наверное, часть предпринимателей действительно нарушили закон, и надо будет найти решение, как погасить тот ущерб, который они стране принесли. Мы очень сомневаемся, что многие из них действительно, что-то нарушили, во всяком случае по тем делам, которые мы посмотрели. Что это действительно заряженные уголовные дела. Тем более, что это в основном люди, которые давно сидят на Западе, их обвиняют по делам еще десятых годов.

— Вы лично к президенту будете обращаться?

— Мы сейчас посмотрим все случаи. Сначала мы сами проведем анализ этих кейсов, а потом конкретно по фамилиям будем обращаться к президенту с тем, чтобы решать этот вопрос.

— Сколько штабов у вас будет работать?

— У нас сегодня 74 региональных отделения, мы надеемся, что порядка 70 штабов будут работать. 62 штаба уже созданы, сейчас организуем работу остальных.

— Вы будете ездить по регионам?

— Конечно. Буквально на этой неделе мы уже выезжаем в Крым, в Севастополь.

— Как вы планируете привлекать своего избирателя, как вы будете доносить до него свою программу? Листовки, агитки — что это будет?

— Мы будем использовать и традиционные методы, и искать новые пути. В прошлый раз мы изрисовали весь асфальт в Москве и Московской области. Помните?

— Стрелочки.

— Стрелочки. Это, в общем, сработало на узнаваемость партии. У нас работают сильные политтехнологи, те, которые прошли не одну избирательную кампанию. Они сейчас разрабатывают для нас решения. Но все-таки самый важный, главный упор мы делаем на встречи с избирателями. Мы должны донести до людей нашу позицию по экономике, наши стратегические предложения. Делать это мы можем только в личных контактах: лекциями, встречами, семинарами, круглыми столами.

— Определились ли вы с источником финансирования вашей предвыборной кампании?

— Определяемся. Я могу сказать, что проблема непростая — это был один из вопросов в принципе нашего участия в кампании. Сами понимаете, это требует серьезных вложений. В этом смысле мы надеемся, что нас, как на прошлой кампании, поддержит малый бизнес. Нам переводили деньги киоскеры, ларечники. Например, в Самаре рынок не дали снести, так они там каждый по чуть-чуть, по тысяче рублей, по пять тысяч рублей переводили. Надеюсь, что таких людей станет еще больше.

— С какой позицией по Крыму вы выходите на выборы?

— Крым — наш, и это абсолютно не подлежит никакой дискуссии. Мы и до этой всей истории знали, что Крым наш, потому что там, конечно, огромное количество россиян. Мы работали в Крыму и долгое время занимались там бизнесом. И вообще, там большинство самых крупных объектов построены — это именно российские объекты. И это точка зрения бизнеса, а по населению там в основном русское население, (Крым — ред.) никогда не был украинским.

Поэтому, конечно, — это ошибка, которая была сделана Ельциным — не Хрущевым, а Ельциным, — что он отдал все для того, чтобы укрепиться в качестве президента России. Она должна была быть исправлена, особенно в тот момент, когда это все произошло на Майдане, Крым не мог пойти вместе со всей Украиной. Поэтому — Крым наш. Другой вопрос, как мы ведем свою политику в Крыму, опять же, экономическую. Мы предлагали свои варианты. Допустим, свободная экономическая зона, которая там сегодня действует, пока не очень много привлекла инвесторов. И мы понимали, что иностранные инвесторы туда идут с трудом.

Хотя вот сейчас мы, как российско-китайский комитет дружбы, мира, развития — я же еще это возглавляю, — сейчас мы везем целую делегацию китайцев на Ялтинский форум, который будет в апреле и который проводит "Деловая Россия". И мы туда везем — это будет главный гость этого форума — будут китайцы. Несколько крупных компаний и достаточно большое количество малого и среднего бизнеса.

Сегодня там нужны такие программы, которые дали бы толчок развитию экономики. Например, мы там предлагали целую программу виноделия частного, так называемого гаражного, когда там по 10 гектаров разделить территорию, и дать людям сочетать отдых с приятным занятием. К сожалению, пока этого ничего нет. Мы предлагали ввести малый бизнес по факту резидентов свободной экономической зоны. То есть весь бизнес, который есть в Крыму, который зарегистрировался как российские предприятия, ушел из украинской регистрации, тоже получил бы все льготы от тех, которые представляются в свободной экономической зоне. Сейчас же надо инвестировать, привлечь инвестиции. Тут, в общем, достаточно крупный бизнес попадает в качестве резидента.

Инвесторы туда идут с трудом по понятным причинам. Поэтому мы предлагали несколько программ, которые могли бы серьезно улучшить экономическую ситуацию. Это касалось вопросов банковской системы, которая с таким трудом там создавалась. Потом вроде бы уже создали банковскую систему, которая нормально работала.

— Пока что туда российские банки идут неохотно.

— В том-то и дело, но там банки, которые стали опорными, но я не помню точно цифру, в общем итоге работало 12 банков, из них восемь ЦБ обанкротил. Значит, сначала создаем, потом у тех же крымчан зависли там огромные деньги. Это уже не при Украине, это у нас.

— Когда ЦБ расчистку начал?

— Начал, как каток катится. Это абсолютно особая тема, мы категорически не поддерживаем многие шаги ЦБ в этом смысле… У нас в программе есть еще такое понятие, как банк плохих долгов, который необходимо создать. Не уничтожать банки, как сегодня происходит, а предложить государству выкупить плохие долги у банков — очистить их баланс, дать им возможность еще раз, новую жизнь.

— Вы не считаете, что получится второй ВЭБ?

— Нет, не ВЭБ, это будет реально плохой банк. Тут реально запланирован плохой банк, с плохими долгами, но он реструктуризирует эти долги, он начинает их постепенно продавать. Но главное — он снимает проблемы. Проблемы во многом не из-за банков возникли, из-за плохого руководства, из-за воров, руководителей акционеров, из-за того, что кризис у нас в стране. А требования ЦБ такие высокие по резервированию, что они не могут просто справляться с проблемой экономической, которая была.

Конечно, надо выделять воров, их наказывать, это естественно. Но в основном-то проблема в другом. Поэтому у нас есть этот опыт, в 2008 году он был создан, этот банк плохих долгов, и он помог расчистить банковскую систему, не убивая ее, а оздоровляя. Он прекрасно закончил свою жизнь, продал все свои долги и ушел даже в прибыль, он просто был закрыт за ненадобностью. Из кризиса мы вышли.

— Допустим, вы стали президентом. Какими будут ваши первые реформы? Что будет с правительством?

— Первое, что я сделаю, я создам штаб реформ.

— Кому он будет подчиняться напрямую?

— Это двойное подчинение. Как пример — Трутнев. Он одновременно подчиняется президенту, как руководитель округа, с другой стороны — он вице-премьер и подчиняется председателю правительства. Но вместе с двойным подчинением нужны и серьезные полномочия, например, убыстренная процедура принятия законов, чтобы президент их вносил. И серьезные полномочия во взаимоотношениях с министерствами.

Если говорить о законодательстве, то это законы, дающие свободу бизнесу. Прежде всего, малому и среднему бизнесу. Принятие закона о самозанятых (гражданах — ред.). Принятие той программы, которую мы назвали "свет для гаражной экономики". Которая в том числе включает частично амнистию. Те люди, которые начнут работать в белую, выйдут из тени, не должны преследоваться за прошлое.

По нескольким статьям Уголовного кодекса — "незаконное предпринимательство", "мошенничество", "налоговые преступления" — они должны быть амнистированы. Также как и по некоторым статьям Гражданского кодекса и кодекса об административных правонарушениях — штрафы должны быть сняты.

Но на самом деле придется начинать сразу со многого. Одновременно менять налоговую систему, систему установления тарифов, денежно-кредитную политику и закон о ЦБ тоже надо будет менять. Сегодня ЦБ отвечает за инфляцию, а надо, чтобы одновременно он отвечал за рост.

— А Минэкомразвития зачем тогда?

— Минэкономразвития — это штаб микроэкономический, он должен быть.

— Минэкономразвития и Минфин объединять не надо, по-вашему?

— По-нашему, это абсолютно неправильно, потому что Минфин — это денежные власти, а Минэкономразвития — экономические власти. Они должны быть разделены. Более того, права их должны быть одинаковы. У нас Минфин просто задавил министерство экономического развития. У нас финансисты, главная задача которых экономить, задавили тех, кто занимается развитием и главная задача которых рост. Никогда в своей компании финансовый директор даже в совет директоров не должен входить. Мы все время должны думать о развитии, мы должны искать пути роста.

— Но Минфин верстает бюджет исходя из макропрогноза, который составляет Минэкономразвития.

— Во-первых, макропрогноз у нас очень унылый. Во-вторых, бюджетное обеспечение совершенно не соответствует тому экономическому прогнозу, который делает министерство экономического развития, то есть те средства, которые выделяются на рост, на экономическое развитие, на рынок, на спрос, на социальные программы. Мы считаем минус 2,4 процента в нынешнем бюджете заложено от роста ВВП, то есть накладывается негатив на 2,4 процента. Поэтому еще раз: мы очень долго жили как государство-казначейство, у нас отсутствовал институт развития.

— Распуститили бы нынешнее правительство?

— Вы меня провоцируете на слишком умозрительные предположения. Но могу сказать, у нас сильная команда. Достаточно много людей, которые могут отвечать за отдельные блоки. Дмитриева — социальный блок, Хуруджи — человек, который может защищать право предпринимателей, это человек, который прошел сам, на своем опыте, все круги ада, был в СИЗО, был под судом, был оправдан полностью и готов помогать другим, кто попал в схожую ситуацию. Дмитрий Потапенко вполне мог бы возглавить министерство малого бизнеса, а Дмитрий Мариничев (интернет-омбудсмен) — заниматься вопросами развития инноваций.

— Еще вопрос о процессе над Улюкаевым. Как вы считаете, насколько сильно влияет он на инвестклимат? И какие сигналы дает, на ваш взгляд, этот процесс бизнесу?

— Я боюсь вас разочаровать, но на самом деле никак не влияют. Вопросы коррупции всегда как бы вынесены в другую сторону. И то, что влияет — может быть, то, что изменилась экономическая политика Минэкономики. Хотя Улюкаев тоже из ЦБ, но он очень быстро изменялся, он практически уже поддерживал Столыпинскую реформу. В последних своих статьях, в последнем своем мнении Орешкин больше минфиновский, Орешкин больше макроэкономики, Орешкин в другой парадигме. Вот в этом смысле поменялось, но с точки зрения делового климата, мне кажется, что значительно больше негативно влияют процессы над предпринимателями, чем процессы над чиновниками.

— Борис Юрьевич, какого правителя вы считаете самым выдающимся?

— Я выделяю всех правых либералов. Могу назвать тех, которые достигли наибольшего успеха и именно в нашей идеологии. Начиная от Столыпина, который был главой правительства России всего пять лет и кардинально изменил страну. При этом также жестко относился к тем, кто радикализует общество, как справа, так и слева, как к патриотам-почвенникам, так и эсерам и левым либералам. Потому что нужен порядок для того, чтобы общество пошло по правильному пути.

Я к этой группе отношу и Дэн Сяопина, который хоть и руководил Коммунистической партией Китая, но по сути тоже был правым либералом, дал китайцам экономические свободы. Еще кого бы я назвал, это, конечно, Черчилль. Черчилль — великий правый либерал. Это его выражение: "Богатый человек может быть рабом, но бедный человек никогда не станет свободным". Почти то же самое говорил Ли Куан Ю, который переделал весь Сингапур. Конечно, как пример — Маргарет Тэтчер, она очень успешный праволиберал.

— Вы были амбициозным ребенком? Юношей вы мечтали занимать государственные должности, мечтали стать главой государства? Задумывались об этом?

— Мне всегда чего-то хотелось. Я начал свою карьеру в пионерском возрасте, став председателем пионерского штаба Ленинского района города Москвы. Выступал на съездах пионерской организации, был комсомольским лидером, потом ходил на митинги на все горбачевские и противопутчевые, стоял у Белого дома. Я был не то что амбициозным, я был общественным человеком. Но, честно говоря, если говорить о карьерном росте, то я его добился еще, так скажем, к концу 90-х — я стал большим предпринимателем, все "мигалки" у меня уже были. Одно время ездил с охраной. Но я как-то этим уже насытился и действительно хочется интереса и увлечения в жизни. И это увлечение и интерес не всегда связаны с деньгами. Некоторые вещи — это просто страсть, как говорят, passion, да? И вот правильное сочетание всего этого — это, по-моему, и есть самое важное.

— А в чем ваша страсть?

— Сейчас главная страсть — это виноделие. Помимо того, что я владею "Абрау-Дюрсо", я еще председатель Союза виноградарей и виноделов. Мы сегодня создали отрасль российского виноделия как институт, у нас есть все атрибуты этого института: и рейтинги, и закон, который сегодня принимается в Государственной Думе. Огромное количество людей — богатых людей и не очень богатых — которые инвестируют в эти производства. Целый отряд "гаражников", которые просто приобретают или арендуют два гектара земли, выращивают виноград и делают вино. Мы их всех собираем раз в год на нашем форуме-саммите. Поэтому это такая огромная энергетика вина и для меня это, действительно, страсть.

— Вы счастливый человек? Что для вас счастье?

— Если бы у меня было все спокойно, я был бы олигархом, я бы имел огромные яхты, сверхдорогие машины, самолеты, я был бы менее счастливым человеком, чем сегодня. Счастье для меня состоит в том, чтобы каждый день чем-нибудь заниматься, чтобы каждый день приносил какой-то интерес, думать о том, как сделать что-то новое.

Совсем немного осталось до главного политического события этого года для нашей страны – выборов главы государства. С учетом того, что большинство из нас уверено в их явной предопределенности, удивительным смотрелось количество граждан, пожелавших баллотироваться. Исторически рекордным оказалось число представительниц слабого пола, заявивших о намерении баллотироваться на главный пост в стране. Правда, в списке зарегистрированных кандидатов в конечном итоге осталась только одна женщина – Ксения Собчак. Впрочем, речь сейчас пойдет не об этом, а о конкретном человеке, который известен тем, что защищает права предпринимателей. Итак, для начала предлагаем ознакомиться с биографией кандидата в президенты Бориса Титова, а уже затем перейдем к его жизненной позиции и предвыборной платформе.

Краткие биографические сведения

24 декабря 1960 года в столице нашей Родины – городе-герое Москве появился на свет Титов Борис Юрьевич. Его родители позаботились о том, чтобы сын получил хорошее по советским меркам образование, поэтому после возвращения из командировки в Новой Зеландии определили его в специализированную школу с углубленным изучением английского языка. Папа с мамой как в воду глядели – ведь владение именно английским стало в новом веке определяющим, особенно для людей, занимающихся экономикой на высоком уровне.

Школьная подготовка для поступления в вуз у парнишки была исчерпывающей, что помогло ему без особых усилий поступить в один из самых престижных институтов советской и постсоветской эпохи – МГИМО. После окончания учебы в 83-м году Борис получил диплом в статусе экономиста-международника. Кстати, еще будучи студентом, он стажировался в качестве переводчика с испанского на русский и наоборот, а потом некоторое время проработал в Перу.

Дипломированный молодой специалист далее был направлен на работу в объединении «Союзнефтеэкспорт», где ему поручают заниматься поставками различной нефтехимии. Вволю напрактиковавшись, в самый разгар перестройки, Борис сумел занять кресло директора совместного советско-голландского химического концерна под названием Urals. А в 91-м пришло время создавать что-то свое, и в биографии Бориса Титова обозначилась компания Solvalub. Специализация та же – оборот нефтепродуктов. Компания успешно справлялась с поставленными перед нею задачами. На платформе группы SVL в 99-м была основана промышленная группа «Интерхимпром», возглавил ее соответственно господин Титов. Суммарный оборот финансов к 2008 году оценивался на уровне двух миллиардов долларов. На протяжении двухтысячных годов Титов возглавлял такие организации, как:

• корпорация «Азот»;
• фонд развития промышленности минеральных удобрений;
• некоммерческое партнерство «Координатор рынка газа»;
• ОАО «Абрау-Дюрсо».

Достижения в бизнесе в немалой степени помогли Титову серьезно заняться общественной и политической деятельностью:

• поначалу все инициативы Бориса были связаны с работой в российской союзе промышленников и предпринимателей;
• в 2004-м стал инициатором создания и лидером движения «Деловая Россия»;
• в 2007-м вступил в высший совет партии «Единая Россия»;
• через год становится сопредседателем партии «Правое дело», основанной на обломках «Гражданского дела» и Союза правых сил, а три года спустя вышел из сопредседательства и из партии;
• в 2012-м выбран уполномоченным президента России, будучи омбудсменом занимался проблемами представителей малого и среднего бизнеса;
• в 2016-м предпринял реорганизацию «Правого дела», при его непосредственном участии движение преобразовалась в Партию роста;
• во второй половине 2017-го Титова выдвигают на соискание звания кандидат в президенты России от Партии роста.

Что касается личной жизни, то со своей нынешней супругой Еленой Борис Титов познакомился еще во времена студенчества во МГИМО. Ребята расписались в 83-м, а в 84-м у них родился первенец, которого нарекли Павликом. Павел вырос, выучился, а нынче помогает отцу руководить предприятием по выпуску шампанских вин. Второй ребенок у Титовых появился на свет в 92-м. Девочку назвали Машей. (Кстати, несмотря на то, что у Елены муж миллиардер, она не отлынивает от работы. Эта инициативная женщина выполняет обязанности директора московского музея декоративно-прикладного искусства. А теперь все знают, что она супруга кандидата в президенты РФ).

• Борис Юрьевич помимо родного русского в совершенстве владеет английским и испанским языками.
• Не только занимается политикой и финансами, он всерьез увлекается подводным плаванием, сквошем и судовождением.
• Большой любитель путешествий и тонкий ценитель вин. (Между прочим, с 2010-го наш герой возглавил Совет Союза виноградарей и виноделов страны) .
• Весной 2009-го Титов выступил с предложением о легализации внесения денежных средств гражданами призывного возраста в государственный бюджет с целью не служить в армии. По словам инициатора, такая мера могла бы изрядно пополнить казну. Однако законодательных действий по осуществлению инициативы не последовало.
• Стараниями омбудсмена и будущего претендента в президенты России 2018 Титова в 2013-м было амнистировано почти две с половиной тысячи предпринимателей.
• Титов входит в число российских миллиардеров.
• Награжден медалями Столыпина и «За заслуги перед Отечеством» I степени, орденом Почета и французского Почетного Легиона.

Как кандидат

Предвыборная программа Бориса Титова

Претендент от Партии роста в своей программе кандидата больше всего места отводит проблеме экономического развития страны. В одной из телепрограмм известный российский либерал Борис Надеждин заметил, что программы всех кандидатов наполнены пафосом, лозунгами, и мало чем отличаются друг от друга. И лишь программы Титова и Явлинского исключительно продуманы по части экономики страны.

Борис Юрьевич в своей программе делает упор на необходимость проведения прогрессивной экономической политики. Нужно как можно быстрее отказаться от главенства сырьевой промышленности, а все силы перебросить на частный сектор. Такой президент, как Титов сумеет эффективно наладить связь между частным бизнесом и властью. (Возраст для главы государства самый подходящий – 57 лет – ни старый, ни молодой!)

Всей российской экономике следует постепенно двигаться вперед, параллельно предоставляя экономические свободы и развивая рыночную конкуренцию. Реформы в экономике предполагают установление правого государства.

Нынешняя власть устойчива, свой вклад в эту стабильность принес экономический рост двухтысячных. Властью усвоены уроки революции столетней давности и «шоковой терапии» девяностых. Сделана ставка на обеспечение стабильности и порядка, что удалось обеспечить благодаря высоким ценам на нефть. Однако с их падением поступательное движение вперед приостановилось.

Программа Бориса Титова указывает на нашу главную ошибку, которая заключается в том, что мы уповаем на стабильность сегодня, тогда как нужно думать о том, как обеспечить стабильность завтра. Нужно ставить перед собой сложные, но вполне выполнимые задачи, и стараться решить их как можно быстрее.

Когда бизнес не видит перспективы, то он затаивается, перестает вкладывать инвестиции в экономику. С таким подходом об экономическом развитии не может быть и речи. Отставать в своем развитии начинают и образование, и наука, деградирует средний класс. Мы проигрываем соперничество с ведущими державами мира.

Стране нужны «новые Столыпины», которые смогут преобразовать экономику, стимулировать инициативу граждан, занятых в малом и среднем бизнесе. Им придется поработать над налаживанием эффективного управления и воссозданием правового государства.

Бизнес-омбудсмен уверен: если бы столыпинские реформы воплотились почти сто лет назад, то к середине прошлого века Россия могла бы стать безоговорочным лидером Европы. Страна упустила исторический шанс – помешали интриги, революции, войны, развал империи.

К счастью, из истории стоит извлекать не только негативный, но и позитивный опыт. Первым делом для обеспечения роста экономики нужны стабильность, порядок и консолидация всего общества. Нужно начать доверять отечественному бизнесу. Среди предпринимателей очень много умных людей, которые знают как добиться успеха по всем фронтам, повысить жизненных уровень граждан.

Есть ли шансы на победу?

Борис Титов – это прежде всего, прагматик. И он прекрасно отдает себе отчет, что выиграть предстоящие выборы ему едва ли удастся. Нынешний глава государства настолько популярен в народе, что судьба выборов преопределена.

Однако кандидат Борис Титов не собирается отступать. Он поборется за симпатии электората, и чем больше людей проголосуют за него, тем выше шансы на грядущую реализацию Стратегии роста и будущих экономических реформ.

На парламентских выборах Партия роста продемонстрировала слабые результаты (1,29% голосов). Но если на выборах их кандидату в президенты получится набрать больше, то это будет весомый вклад в копилку новой экономики страны.

Среди тезисов:

• снижение процентной ставки Центробанка;
• облегчение налоговой нагрузки на бизнес;
• доведение ипотечных кредитов до значения 5%;
• оказание помощи малоимущим продуктами и лекарствами.

Видео

Борис Титов на «Радио Свобода»:

Борис Титов в Программе «Время покажет»:

Похожие статьи